Сергей Кургинян: «Вы знаете, друзья, тут другое ведь совершенно дело… Это такого масштаба процесс, такой серьезности и тонкости проблема, что мне даже как-то трудно о ней говорить. Понимаете, проснулась История. Вот проснулась и заработала История. Вот на эти идиотские шаги, которые там были на майдане, вдруг откликнулась История. Понимаете, в Испании ведь всё это было. <…> Все эти люди, включая Хэмингуэя, которые там воевали, на стороне благородного республиканского дела, они же потом имели колоссальные преследования со стороны своих правительств… И вдруг оказалось, что вся история – ВСЯ ИСТОРИЯ! – снова проснулась. И что вот тут смотрят лица этих республиканцев, которые тогда говорили: “Враг не пройдет!” И этот знак (сжатый кулак – no pasaran!) вдруг стал знаком мирового соединения на Донбассе. И в этом смысле процесс на Донбассе носит не просто глобальный – я прошу прощения, метафизический характер. Это проснулась История».
Кто-то до сих пор смеется над вышиванками и «скачущими хохлами». Кто-то глумится над понятием «оппозиция», обсуждая, что Путин убил Немцова. Все это жалко. Хохмы, спектакли, демотиваторы, блогосфера – всё это наш грех. Это жалкая привычка жить в постистории. А на дворе – История. У морока нет хозяев – только жертвы.
Безумные противоречия терзали сталинский СССР. Шла беспощадная борьба партократии с институтами исполнительной власти. Строились нелинейные системы переговоров и перестукиваний с коммунистическим интернационалом, русской белогвардейской эмиграцией и самими нацистами. Но страна советов восходила – строила себя лихорадочно, предчувствуя войну. Не только советский лидер в 1931 году предсказал войну. Её приближение чувствовали все философы и поэты. Мир стремительно летел к мировому столкновению. И там, по ту сторону, зло выстраивало себя, оно тоже восходило. Потом было все то, о чем написаны «Ты помнишь, Алеша, дороги смоленщины…» и «Я убит подо Ржевом…». И красное знамя над рейхстагом. Эти тексты и эти символы способны исцелять от морока.
История вернулась страшным, роковым образом. Три мировых войны – первая, вторая и холодная – возвращаются одновременно. Это сводит с ума.
То был не «конец истории», а ее обморок. Великое счастье. Великая беда.
Кто-то до сих пор смеется над вышиванками и «скачущими хохлами». Кто-то глумится над понятием «оппозиция», обсуждая, что Путин убил Немцова. Все это жалко. Хохмы, спектакли, демотиваторы, блогосфера – всё это наш грех. Это жалкая привычка жить в постистории. А на дворе – История. У морока нет хозяев – только жертвы.
Безумные противоречия терзали сталинский СССР. Шла беспощадная борьба партократии с институтами исполнительной власти. Строились нелинейные системы переговоров и перестукиваний с коммунистическим интернационалом, русской белогвардейской эмиграцией и самими нацистами. Но страна советов восходила – строила себя лихорадочно, предчувствуя войну. Не только советский лидер в 1931 году предсказал войну. Её приближение чувствовали все философы и поэты. Мир стремительно летел к мировому столкновению. И там, по ту сторону, зло выстраивало себя, оно тоже восходило. Потом было все то, о чем написаны «Ты помнишь, Алеша, дороги смоленщины…» и «Я убит подо Ржевом…». И красное знамя над рейхстагом. Эти тексты и эти символы способны исцелять от морока.
История вернулась страшным, роковым образом. Три мировых войны – первая, вторая и холодная – возвращаются одновременно. Это сводит с ума.
То был не «конец истории», а ее обморок. Великое счастье. Великая беда.
