
Речь пойдет о трех версиях коммунизма. Это, по сути, три фазы развития коммунистической идеи. Фазы эти я назвал бы: примитивная, политическая, гуманистическая.
Широко известна критика «примитивного коммунизма», предпринятая Марксом. Широко, но не повсеместно, – сразу оговорюсь. Первая (логически, а не исторически!) фаза коммунизма – распределительный социализм. Всё общество как бы превращается в коллективного капиталиста, единого собственника средств производства и потребления. Безиндивидуальный коллектив владеет всеми вещами. Как остроумно замечает Маркс, тайну этого грубого коммунизма выдает идея общности жен. Это общество всеобщей проституции. Здесь нет еще преодоления частной собственности.
Вторая логическая фаза – это «политический коммунизм», отменяющий частную собственность. Это, так сказать, коммунизм как отрицание капитализма.
С наибольшим увлечением Маркс пишет о «третьем коммунизме». Кстати, автор говорит, что коммунизм не является целью – он открывает путь к осуществленному гуманизму. Итак, «коммунизм как положительное упразднение частной собственности – <…> подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; <…> с сохранением всего богатства предшествующего развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, т.е. человечному. Такой коммунизм <…> равен гуманизму». Далее – известные слова: «… он есть действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком…» и т.д.
Речь идет о том, что Маркс не сводит коммунизм к упразднению частной собственности. Это упразднение должно стать «положительным» – должно произойти возвращение человека к своей сущности. Этот коммунизм есть обретение человечности, спасение человека из пут отчуждения. Идеологически такой коммунизм начинается именно с Маркса – и именно с «Рукописей 1844 года».
Коммунизм Маркса отдает абстрактностью – особенно в заявлении, что целью коммунизма является «положительное упразднение всякого отчуждения, т.е. возвращение человека из религии, семьи, государства и т.д. к своему человеческому, т.е. общественному бытию». «Положительное» здесь значит, что на месте «религии, семьи, государства» не будет пустот – будет какое-то иное бытие.
Собственно, для Маркса история Человека начнется лишь после того, как закончится история отчуждения. До коммунизма человека еще нет, и «всё движение истории есть <…> действительный акт порождения этого коммунизма», а «сама история является действительной частью истории природы, становления природы человеком». Или: «История есть истинная естественная история Человека».
Иными словами, положительный коммунизм – это Человек.
Примечание: Некоторые марксологи (ближайший пример – Т.И. Ойзерман, выпустивший недавно собрание сочинений) считают, что «Рукописи» еще не являются марксистскими (см. «Возникновение марксизма»). Возможно, это так. Однако они относятся к Марксову коммунизму. Быть может, в этом их дополнительная ценность: это редчайший по глубине коммунистический текст, не принадлежащий марксизму.
* * *
Методологи часто вспоминают слова П.Г. Щедровицкого: «Определение, говорил Аристотель, это гробик для мысли…» Существуют дефиниции как своеобразные речевые формулы описания объекта и дефиниции как форма знания об объекте. Щедровицкий говорил о дефинициях во втором смысле. На определенных уровнях теоретического мышления дефиниции ничего не дают. А наоборот, кое-что отнимают. Погружение в Марксовы размышления о коммунизме ярко демонстрируют, что дефиниция не является формой знания об объекте. Здесь дефиниции следуют одна за другой, а описание, в сущности, не может исчерпать представление об объекте. Но, как мне кажется, суть Марксова понимания вопроса мы ухватили.
Обратимся к некоторым определяющим формулам коммунизма. Вот такое определение коммунизма неоднократно давал Сергей Кургинян:
Коммунизм это раскрепощение и пробуждение в каждом человеке высших его творческих способностей.
Обведите это в двойную рамку. Больше никакого содержания у коммунизма - нет.
Нет, в пользу творчества. "Освобожденный труд" — это уже не труд. Труд — это прикованный Прометей. Освобождение же понимается как замена труда творчеством. Творчеству мешает отчуждение. Эксплуатация для Маркса — это лишь одна из форм отчуждения, отчуждения прибавочной стоимости. На самом же деле отчуждению может подвергаться нечто большее. Маркс не говорил о душе. Это не его язык. Но в одной строчке Маркса больше духовного пафоса, чем в десятках тысяч напыщенных страниц, нашпигованных сюсюканьями по поводу бездуховности исторического материализма.
Отменить труд! Ничего себе масштаб! И с социальной, и с философской и... с метафизической точки зрения. Потому что труд — это наказание за первородный грех. Отменяя труд, Маркс отменяет наказание... Заменяя труд творчеством, уподобляет человека Богу и... И возвращает человека в иной, более высокий, нежели то, что было потеряно, рай».
Очевидно, что Кургинян объясняет не «на пальцах», его дефиниции не «гробики мысли», а фигуры речи, отсылающие, как мы убедились, к сложнейшим теоретическим контекстам. «На пальцах» берется объяснять Борис Юлин («Что такое коммунизм»). Разбираю этот текст исключительно для демонстрации того, как сложно бывает взять искомую высоту интеллектуального дискурса. Итак:
Я, кстати, покажу, что Юлин кое-что в коммунизме понимает. Ему просто страшно некомфортно в интеллектуальных полетах а-ля Кургинян и Щедровицкий. Потому и «Рукописи» он забыл. Для людей «бесполётных» ведь как: дал определение – значит, определил суть явления.
Итак, что Юлин понял:
Дальше идут «идиотские» примеры с охотниками, которые ловят китов и делятся добычей с собирателями фруктов. Даже об общественной собственности на средства производства (классика «марксизма-ленинизма») Юлин не говорит. Да и сами средства производства в его описании как будто никак с коммунистической «справедливостью» не связаны. И наконец:
Раунд второй. Кургинян написал:
Это общество и называется коммунистическим. Причем теоретики коммунизма — Маркс, Ленин и Сталин — настаивали на том, что для построения такого общества не надо сворачивать рост производительных сил. Что этот рост надо наращивать.
Два принципа — отмена общества взаимного пожирания с построением другого общества, радикальным образом отличающегося от всего, что знало человечество, и ускорение развития производительных сил как условие построения нового общества — вот что такое марксизм. А также марксизм-ленинизм.
Почему Маркс не мог остановиться на пункте отмены частной собственности? Потому что это не его идеал. Идеал – это осуществленный гуманизм. Только коммунизм-как-гуманизм и интересует Маркса. И такой же коммунизм возжигал сердца отцов-основателей советского проекта. Эту линию подхватывает Кургинян, свободно излагая суть вопроса в сжатых формулах, отсылающих к развернутым контекстам. А охотники на китов и собиратели ягод этому коммунизму – седьмая вода на киселе.